ОНИ ТОЖЕ СОЗДАВАЛИ ЯДЕРНЫЙ ЩИТ РОДИНЫ
Ветеран Чернобыля Роберт Батыркаев прислал на наш сайт "Сила в братстве - 59" материал журналиста из города Очëра Ларисы Сосуновой, в котором она рассказывает о своих земляках - ветеранов особого риска.
- 29 августа отмечается День ветеранов подразделений особого риска.
Испытания ядерного оружия являлись одной из главных основ создания ядерного щита СССР. Их результаты долгие годы будут иметь большое значение для обороноспособности России.
В 1946 году появилась первая советская ядерная бомба под названием РДС-1. Первое испытание оружия прошло на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года. Сила взорванной бомбы составила 22 килотонны (1 килотонна равна по мощности взрыву 100 тонн тротила). Испытание прошло успешно.
После этого на полигоне прошло еще 456 подземных и 122 атмосферных ядерных испытаний. 19 октября 1989 года прошло последнее испытание, а 29 августа 1991 года полигон закрыли.
На протяжении многих лет людям, участвующим в создании и испытании оружия на основе атомной энергии, не присваивался специальный статус. Понятие «Подразделение особого назначения» появилось лишь в 1992 году, тогда же появился термин «Ветеран подразделений особого риска». К сотрудникам ПОР относятся служащие различных войсковых формирований, которые при выполнении своих служебных обязанностей сталкиваются с риском радиационного заражения.
К таковым относятся и наши земляки - В.В. Лузин и И.Ф. Бояршинов, для которых Семипалатинский ядерный полигон на 2 года стал местом воинской службы. Правда, в разное время: Владимир Вениаминович проходил службу с 1973 по 1975 год, а Игорь Федорович - с 1975 по 1977-й.
Место для размещения первого из ядерных испытательных полигонов в СССР было выбрано в Казахстане с учетом рельефа, который позволял проводить ядерные взрывы в скважинах и в штольнях.
Взрывы проводились двух видов. На площадке «Г», в горах, были вырыты наклонные штольни длиной в несколько километров. Заряд закрывали заслонкой — слоем бетона толщиной в 6-8 метров. Напрямую от места взрыва выводилась труба, от нее к каждому аппаратному комплексу отводилась еще «нитка» — труба для сбора данных. В.В. Лузин с сослуживцами на площадке «Г» обслуживали секретные сооружения – «СГ». В их задачу входило получение данных после испытаний.
- Мы бежали в штольню после взрыва, - рассказывает Владимир Вениаминович, - снимали датчики. Понимали, что это опасно, хотя нам никто ничего не объяснял. Дозиметр трещит у офицера в руках, когда мы из штольни выбегали, но сколько он «натрещал», нам не сообщали.
А вот И.Ф. Бояршинов дозиметра в глаза не видел.
Второй вид взрывов на полигоне проводился на Балапане, не в горах, а на открытой местности, в скважинах глубиной 400 метров. Вот эти самые скважины и бурил рядовой стройбата Бояршинов.
Оба – и Владимир Вениаминович, и Игорь Федорович – всю службу носили погоны рядовых. Служили на разных точках и выполняли вроде бы разные обязанности, но в общем и целом они имеют непосредственное отношение к созданию ядерного щита Родины. Правда, заплатить за это пришлось здоровьем. На Семипалатинском полигоне В.В. Лузин прослужил два года, а И.Ф. Бояршинов – 25 месяцев. Без отпусков и каких-либо перерывов.
Несмотря на то, что они принимали непосредственное участие в подземных испытаниях ядерного оружия, проведении и обеспечении работ по сбору и захоронению радиоактивных веществ, о чем свидетельствует буква «Д» в удостоверении участника подразделения особого риска, особых льгот это им не принесло.
Они и не жалуются. Оба – работяги и труженики. Владимир Вениаминович выработал горячий стаж на ОМЗ, увлекается охотой. Игорь Федорович всю жизнь проработал в сельском хозяйстве. Они не обижаются на жизнь и говорят, что всё у них хорошо, но… все-таки хочется, чтобы государство обращало на участников подразделения особого риска чуть больше внимания, чем сейчас.
Автор публикации и фото - Лариса Сосунова, г.Очëр.
